«Детей от Прекрасной Дамы…» К истории переписки Марии Шкапской и Александра Блока

Нет ни малейшего сомнения, что имя Александра Блока известно абсолютному большинству русскоязычных людей, не говоря уже о любителях русской поэзии и специалистах-филологах, которые знают его жизнь и творчество в подробностях. Имя Марии Шкапской до сих пор известно немногим, хотя М. Гаспаров [Шкапская 1992; Гаспаров 2012] и последовавший за ним М. Синельников [Шкапская 2000] обосновали необходимость глубокого и разностороннего анализа творческого наследия Шкапской. В этом контексте обратим внимание на недопроявленные особенности литературных взаимоотношений Блока и Шкапской.

В 1920 году, за год до смерти, именно Александр Блок дал Шкапской дорогу в русскую литературу. Ее книга стихотворений «Mater Dolorosa» была прочитана Блоком на стадии машинописного черновика и получила одобрительный отзыв: «Стихи живые и своеобразные. Нахожу, что автора можно принять в действительные члены С. П.» [Павлович 1964: 469]. Этот отзыв, вместе с положительными отзывами-рекомендациями М. Кузмина, М. Лозинского и Н. Гумилева, позволил Марии Шкапской вступить в Союз поэтов Петрограда, даже не имея еще на тот момент ни одной печатной работы (книга стихотворений «Mater Dolorosa» была издана позднее, в 1921 году, в издательстве «Неопалимая Купина»¹).

В «Mater Dolorosa» стихотворению «Знаю, Господи, что в наш печальный мир…» предшествует эпиграф из Блока: «Святому маленькому гробу / Молиться буду по ночам». Эти строчки взяты из цикла стихотворений Блока «Возмездие» (одноименного неоконченной поэме), датирующегося 1908–1913 годами.

Цикл открывает известнейшее, хрестоматийное стихо­творение «О доблестях, о подвигах, о славе…». Но в этом же цикле присутствует и менее известное стихотворение «На смерть младенца» (датировано февралем 1909 года; умерший младенец — соответственно, ребенок Л. Менделеевой, проживший только восемь дней после рождения):

Я подавлю глухую злобу,

Тоску забвению предам.

Святому маленькому гробу

Молиться буду по ночам.

Нельзя сказать, что названный выше эпиграф стал первым для Шкапской выходом к диалогу с великим поэтом, поскольку уже в рукописной тетрадке 1913–1920 годов в стихо­творении «В статистике» (1913) встречаем обращенное к Блоку «Разве это не твой слог?»:

Папа тихо сидит на стуле,

Перед ним письменный стол.

На столе набросаны книги

И начисто вымыт пол.

Папа пишет большую книжку

С началом и — концом.

Девицы заводят интрижки

Из окошка с юнцом.

В воздухе душно и пыльно,

Не видеть склоненных лиц.

У девиц пальцы чернильны

От исписанных таблиц.

Певец кармина и Прек. Дамы —

Несравненный Александр Блок,

Писавший о папе и о маме —

Разве это не твой слог?

Псков, 7/VII 13²

Таким образом, уже в 1913 году Шкапская ощущает свою преемственность по отношению к Блоку (что само по себе как раз неудивительно, учитывая, что Блок в те годы был поистине живой легендой; но примечательно здесь то, что в 1920-м адресат действительно прочитал посвященные себе стихи и даже одобрил их).

Кроме того, в архивах Шкапской находим также и неоконченную драму «Возмездие» (сопоставим опять же с неоконченной поэмой Блока и упоминавшимся выше циклом стихотворений), название которой было уточнено в процессе авторской правки (изначально было иным: «Власть прошлого»).

В поэтической книге Шкапской «Кровь-руда», вышедшей в 1922 году, встречаем стихотворение, которое самим своим текстом — а не только эпиграфом, как в книге «Mater Dolorosa», — прямо отсылает нас к Блоку, в частности — в первом, условно говоря, четверостишии («условно» — поскольку здесь мы сталкиваемся с тем, что Гаспаров применительно к творчеству Шкапской именовал «мнимой прозой» [Гаспаров 2001: 19] — приемом, в настоящий момент уже широко использующимся, но весьма незаурядным для 1920-х годов): «Детей от Прекрасной Дамы иметь никому не дано, но только Она Адамово оканчивает звено…»

Еще одна вышедшая в 1922 году, уже после смерти Александра Блока, поэтическая книга «Барабан Строгого Господина» содержит посвященное матери Блока стихотворение «Что ты там делаешь, старая мать?..»:

— «Что ты там делаешь, старая мать?»

— «Господи, сына хочу откопать,

Только вот старые руки мои

Никак не осилят черной земли».

В самой книге инициалы посвящения не проставлены, но обращение данного стихотворения к Александре Андреевне Кублицкой-Пиоттух обнаруживаем в публикации 1921 года «Памяти А. Блока» (в выходившем два раза в месяц литературном журнале «Летопись Дома литераторов», выпуск № 2 от 15 ноября 1921-го), где стихотворение Шкапской «Что ты там делаешь, старая мать?» стояло вторым из двух (первым было стихотворение Анны Ахматовой «А Смоленская нынче именинница…»). Также отметим, что в варианте, опубликованном в «Летописи Дома литераторов», отсутствуют третья и четвертая строчки окончательного варианта стихотворения («Только вот старые руки мои / Никак не осилят черной земли»).

В «Литературном наследстве» в статье «Блок в поэзии его современников» указания на эту публикацию нет, но дан тот же вариант стихотворения, без третьей и четвертой строк, с отсылкой к следующим изданиям: «»Бюллетени Дома искусств», Берлин, 1922, № 1/2, с. 6. Вторично, с некоторыми разночтениями и без посвящения — в сборнике Шкапской «Барабан строгого господина». Берлин, «Огоньки», 1922, с. 26—27″ [Блок… 1982: 507].

Известно, что Шкапская общалась с матерью Блока³ и даже «была дружна с ней»⁴, а в именном фонде Блока в РГАЛИ хранится переписанное рукой Александры Андреевны стихо­творение Шкапской «Боже мой, и присно, и ныне…» [Именной… Ед. хр. 544, л. 41], посвященное памяти Александра Блока.

На основании вышесказанного возникает впечатление, что три эти стихотворения — «Детей от Прекрасной Дамы…», «Что ты там делаешь, старая мать?», «Боже мой, и присно, и ныне…» — были написаны уже после смерти Блока, в 1921 или 1922 году. Но это не совсем так.

Стихотворение «Боже мой, и присно, и ныне…» обнаруживается в тетрадке стихотворений 1913–1920 годов с названием «Молитва» и датировкой «Новочеркасск, 1919» (ед. хр. 123, л. 92), то есть было написано еще до смерти Блока. Установить точную дату написания стихотворения «Что ты там делаешь, старая мать?» пока не представляется возможным. Что касается стихотворения «Детей от Прекрасной Дамы…», то его находим в нескольких весьма различающихся редакциях, сопоставление которых заслуживает отдельного подробного анализа.

Во-первых, имеем вариант стихотворения, вошедший в поэтическую книгу Шкапской «Кровь-руда» и представлявшийся автору, надо полагать, наиболее совершенным (для удобства текстуального сопоставления приведем его здесь целиком, условно обозначим как № 1):

Детей от прекрасной дамы иметь никому не дано, но только она адамово оканчивает звено.

И только в ней оправданье темных наших кровей, тысячелетней данью влагаемых в сыновей.

И лишь по ее зарокам, гонима во имя ея — в пустыне времен и сроков летит, стеная, земля.

Во-вторых, — вариант стихотворения, обнаруживаемый в рукописной тетрадке со стихотворениями Шкапской 1913–1920 годов (обозначим его как № 2). Вариант этот примечателен тем, что не был известен ранее и не указан среди вариантов рассматриваемого стихотворения в блоковском томе «Литературного наследства»⁵:

А. Блоку

Детей от Прекрасной Дамы

Иметь никому не дано

Ты в цепи живой Адама

Последнее будешь звено

И доброй своей парчою

Скупых твоих слез не отру

Такой горящей свечою

Оплывешь на зимнем ветру.

СПб, 26/VIII 1920 (ед. хр. 123, л. 94)

Как видим, «Прекрасная Дама» здесь пишется с заглавных букв, есть традиционная разбивка стихотворения по строчкам.

Даже не зная посвящения, нетрудно понять, что стихотворение обращено к одному определенному адресату — Александру Блоку. Видимо, именно по этой причине — то есть в силу его очевидности — в окончательном варианте стихотворения посвящение было снято.

Также в личном фонде Марии Шкапской (ед. хр. 125, л. 5) находим и другой вариант стихотворения, на этот раз без датировки — но, судя по всему, также переходный, предшествующий варианту, опубликованному в книге «Кровь-руда» (обозначим его как № 3):

А. Блоку

Детей от Прекрасной Дамы

Иметь никому не дано.

Ты в цепи живой Адама

Последнее будешь звено

Такой горящей свечою

Оплывешь на зимнем ветру

И лишь гробовой парчою

Скупые слезы отрут.

Но знаю с болью и дрожью,

Что это будет навек:

Свеча горящая Божья

И — плачущий человек.

Первое четверостишие, как видим, везде сохраняется почти без изменений (они затрагивают только графику). Во втором четверостишии варианта № 3, как и в варианте № 2, встречается слово парча (но если в варианте № 2 она «добрая», то в № 3 — «гробовая»); кроме того, первая и вторая половина четверостишия здесь переставлены местами. Сравнительно с локальным, очень личным вариантом № 2 появляется замах на общечеловеческое обобщение: «…знаю с болью и дрожью, / Что это будет навек».

Кроме трех названных выше вариантов стихотворения имеется еще один, хранящийся в фонде А. Блока и обнаруживаемый в письме Шкапской Блоку от 16 января 1921 года (условно обозначим этот вариант как № 4):

А. Блоку

Детей от Прекрасной Дамы

Иметь никому не дано.

Ты в цепи живой Адама

Последнее будешь звено

Такой горящей свечою

Оплывешь на зимнем ветру

И доброй своей парчою

Скупых твоих слез не отру.

И знаю: узкие плечи

На земле не обрящут стен

Чтоб доблесть нечеловечью

Заточить в человечий плен.

СПб, 25/VIII 1920 [Именной…
Ед. хр. 465, л. 1]

Обратим внимание на дату написания стихотворения (25 августа 1920 года), не совпадающую с датировкой письма (отправлено в январе 1921-го). Если сопоставить этот вариант (№ 4) с вариантом № 2, датированным 26 августа 1920 года, то увидим, что вариант № 4 был написан днем раньше; возможно, даже был исходным вариантом стихо­творения. Почему именно он был отправлен в письме Блоку от 16 января 1921 года — отдельный вопрос. Как бы то ни было, на следующий же день после написания Шкапская отсекает третье четверостишие, а во втором делает перестановку строк. Еще один вариант (№ 3) оставляет второе четверостишие в первоначальном виде, но третья строфа здесь полностью заменена. Таким образом, только к моменту публикации книги стихотворений «Кровь-руда» уточняется наконец финал стихотворения и возникает окончательный вариант текста (см. выше вариант № 1) — без традиционной разбивки на строки, без заглавных букв. Фактически от первоначального варианта стихотворения остается только первое четверостишие! Стихо­творение становится в определенном смысле программным, поскольку сосредотачивает в себе основную философскую мысль книги и одно из важнейших мировоззренческих осмыслений Шкапской: колесо рождений и смертей вращается не бесконечно и не бессмысленно, и все участники рода, в череде своей, устремлены к рождению того единственного, кто «Стать может Голосом и Судною Трубой». Человек этот, вероятнее всего, не оставит наследников (в новом варианте — «Ты в цепи живой Адама последнее будешь звено»), но именно ради него и шло многовековое кружение колеса: «И только в ней оправданье темных наших кровей, тысячелетней данью влагаемых в сыновей». Более того, стихо­творение постепенно «выбирается» на некий «надчеловеческий» уровень зрения, и точка видения автора становится точкой видения Творца: «…в пустыне времен и сроков летит, стеная, земля».

Названное письмо Шкапской Блоку примечательно также еще и тем, что содержит единственный известный на сегодняшний день вариант шутливой дружеской «оперы» Марии Шкапской «Блок Александр»##Автограф см.: [Именной… Ед. хр. 465, л. 2–2 об.].

1. В этом же издательстве в 1922 году вышла книга Н. Павлович «Берег».[↩]
2. [Рукописи… 1913–1920… Ед. хр. 125, л. 74–75]. Далее ссылки на этот источник даются в круглых скобках с указанием единицы хранения и номера листа. Опубликовано: [Литвинова 2020: 55–56].[↩]
3. См. письмо А. Кублицкой-Пиоттух к М. Бекетовой от 2 ноября 1920 года: «Одно мое длинное письмо к тебе, очевидно, пропало. Там были, между прочим, частушки псковские, привезенные Марусей Шкапской. Тебе было бы интересно» [Литературное… 1982: 514].[↩]
4. См.: «В архиве Чуковского сохранилось письмо М. М. Шкапской, которая была дружна с матерью Блока. 26 января 1922 г. Шкапская пишет: «Александра Андреевна <…> просила меня передать Вам, что книга ей очень понравилась…»». Об этом письме в сноске сообщается следующее: «Письмо М. М. Шкапской к Чуковскому 26 I. 22 г. ГБЛ, ф. 620» [Письма… 1981: 233].[↩]
5. Об известных вариантах этого стихотворения см.: [Блок… 1982: 570].[↩]