Блоковская конференция в Тарту

Очередная III конференция – «Творчество А. А. Блока и русская культура XX века», проходившая в Тарту в апреле 1975 года, явилась первой всесоюзной: собрались многочисленные исследователи из Москвы, Ленинграда, разных городов страны. Напомним, что материалы первых двух конференций (1964 и 1972 гг.) были изданы в «Блоковских сборниках».

Участники посвятили III конференцию 70-летию Д. Максимова, авторитетного «блоковеда», автора труда о русских поэтах – Блоке, Брюсове, Лермонтове. Многое сделано им по исследованию путей развития поэзии начала XX века, и в особенности символизма.

К началу работы III Блоковской конференции Тартуский университет выпустил сборник тезисов предстоящих докладов и сообщений (всего их было сделано 35).

Поэзия Блока, ее связь с творчеством предшественников и современников, писательская лаборатория, стиль и композиция лирических стихотворений и циклов Блока, проблемы его стиха, ритма, и звукописи – таков круг вопросов, стоявших перед участниками.

Д. Максимов в докладе об эволюции Блока, открывшем конференцию, говорил об особенностях творческого развития поэта. В предисловии к неоконченной поэме «Возмездие» Блок писал, что ее план представлялся ему «в виде концентрических кругов». Это не случайное выражение. На каждом новом этапе он как будто возвращается к прежнему кругу образов, мотивов, ситуаций, но решает их по-новому. В «Балаганчике» поэт вновь воссоздает свои прежние лирические мотивы, но – пародирует их. А образы Пьеро, Коломбины и Арлекина неожиданно возрождаются почти в неузнаваемом виде (Петруха, Катька и солдат Ванька) в «Двенадцати».

В докладе З. Минц «О поэтике третьего тома лирики Блока» также предпринималась попытка рассмотреть путь поэта в его целостности. З. Минц подошла к блоковскому трехтомнику как своеобразному «роману в стихах», стремилась наметить основные моменты развития единого «инвариантного» сюжета, который проступает сквозь более частные ситуации и положения отдельных стихотворений (райский мир и Прекрасная дама, уход в «страшный мир», муки и страдания, устремление к счастливому будущему, уже не только идеальному, небесному, но являющему синтез «земли и неба»).

Авторы первых двух докладов подчеркивали, что лирику нельзя изучать только как лирику. Они – каждый по-своему – предлагали искать в лирике Блока и некоторые объективно-эпические ситуации, выходящие за пределы отдельных стихотворений. Чтобы распознать их – необходимо улавливать композиционно-сюжетное единство трехтомника блоковской лирики.

В сущности, к этой же мысли, но другим путем пришла И. Правдина (в докладе «Из истории формирования третьего тома Блока»). Сличая все прижизненные издания, она обнаруживает некое «ядро», стихи, из которых прорастает тема цикла. Детально прослежено ею развитие цикла «Родина» и других главных циклов – они определяют структуру блоковского тома и подготавливают главное произведение поэта «Двенадцать».

Анализу этой поэмы был посвящен доклад Б. Гаспарова и Ю. Лотмана. В центре их внимания – связь поэмы Блока с традициями русского народного театра, со святочным карнавалом, кукольным балаганом, с народными песнями. Интересно и сопоставление поэмы с кинематографом (неожиданная перекличка с черно-белой контрастностью кино, появление красного, «кровавого» флага в конце поэмы – как и в «Броненосце «Потемкин»).

Из докладов, посвященных отдельным произведениям Блока, назовем «Символический строй драмы «Незнакомка» Л. Ленчика. По его мнению, герой пьесы Поэт – не просто персонаж, участник действия, но и «автор» всего происходящего. Все действие – воплощение его сознания. Реальность лирической драмы – лишь проекции сознания Поэта, своего рода «опытная площадка», на которой он ставит свои эксперименты.

Однако, при таком истолковании блоковская драма с ее трагическим контрастом мечты и «пошлой» реальности – субъективизируется, становится как бы бесплотной: