№2, 1958/Обзоры и рецензии

Аргентинский критик о творчестве Пабло Неруды

Roberto Salama, Para una critica a Pablo Neruda, Buenos Aires, 1957, 354 pp.

Эта книга увидела свет в июле 1957 года, когда обострившаяся в международном масштабе борьба двух идеологий – буржуазной и социалистической – нашла выражение, в частности, в яростных атаках на метод социалистического реализма в литературе. Как известно, одни из нападавших пытались поставить под сомнение само существование наиболее передового метода современной литературы, другие же стремились выдать за сущность социалистического реализма те догматические извращения, которым не раз подвергалось толкование этого метода (что, кстати сказать, лишний раз показывало тесную связь между питающими друг друга догматизмом и ревизионизмом).

Ниспровергатели социалистического реализма встретили достойный отпор не только советских литераторов, но и ряда зарубежных писателей, критиков, литературоведов, подтвердивших свою верность краеугольным принципам передового искусства современности. Защищая в своих выступлениях основы теории социалистического реализма, они указывали на необходимость творческой разработки этой теории и призывали к углубленному изучению художественной практики современной литературы – той самой практики, которая убедительнее всего опровергает выдумки о «крахе» социалистического реализма.

Пример именно такого изучения дает книга аргентинского критика Роберто Саламы, посвященная одному из крупнейших представителей социалистического реализма в современной поэзии. Отрадно подчеркнуть, что эта работа, с излишней, на наш взгляд, скромностью озаглавленная автором «К изучению творчества Пабло Неруды» и являющаяся в действительности наиболее полным и обстоятельным исследованием творчества Неруды изо всех появившихся до настоящего времени, написана представителем одного из латиноамериканских народов, к которым в первую очередь обращены произведения чилийского поэта.

В спорах, кипящих вокруг этих произведений в странах Латинской Америки, главное место занимает не вопрос о «признании» или «непризнании» поэта: подавляющим большинством читателей Неруда уже давно признан одним из самых выдающихся мастеров современной поэзии. Основное разногласие, разделяющее критиков, заключается в другом: приход поэта к передовым силам народа, к коммунистическим идеям – явился ли он естественным, внутренне необходимым следствием его творческой эволюции, или вызван исключительно причинами, не имеющими отношения к поэзии? Оплодотворила ли творчество Неруды его политическая деятельность в рядах Коммунистической партии – или, наоборот, эта деятельность повредила поэту, лишив его свободы самовыражения? Что следует считать главным и решающим в творчестве Неруды: его проникнутые историческим оптимизмом, сознанием неразрывного единства с народом стихи и поэмы двух последних десятилетий – или его ранние стихотворные сборники, полные тоски и отчаяния?

Лучший ответ на эти вопросы дан самим поэтом – его жизнью, его творчеством, вот уже третье десятилетие неотделимым от великой борьбы за счастье людей. И тем не менее буржуазные критики Латинской Америки (располагающие, кстати сказать, несравненно большими материальными возможностями для пропаганды своих взглядов, чем их противники) упорно продолжают противопоставлять Неруду-поэта Неруде-коммунисту. Одни из них делают это в осторожной форме, как, например, маститый автор «Истории чилийской литературы в лицах» (1954) Алоне, который, объявляя сборники «Пребывание на земле (1925 – 1935)»»непревзойденной вершиной» творчества Неруды, сожалеет о том, что поэт «ушел в политику», и называет его в заключение «жертвой своей эпохи». Другие высказываются более откровенно; так, эквадорский критик Гало Рене Перес в своей статье «Поэзия Пабло Неруды» (1955) заявляет, что «Неруда, несмотря на свое исключительное дарование, испытал на себе все губительные последствия этого подчинения политической программе, а поэтому большей части его произведений этого рода угрожает гибель».

В этих условиях подлинно научный и объективный анализ творческого пути поэта приобретает особенно ответственное и, можно сказать, боевое значение.

Основная тема книги Роберто Саламы – путь Неруды к социалистическому реализму. Хочется сразу же с удовлетворением отметить, что, раскрывая эту тему, автор избежал опасности того упрощенного истолкования пути поэта, когда этот путь изображался как история овладения неким готовым, заранее известным, сформировавшимся где-то в стороне от творчества поэта методом. При таком подходе произведения художника рассматривались весьма односторонне и оценивались чаще всего в зависимости от степени приближения к нормам этого метода, а все, что было в них сложного и противоречивого, в чем нередко выражались мучительные искания, объявлялось исключительно пережитком декаданса или результатом чуждых влияний и отбрасывалось, как недостойное исследования.

Для Роберто Саламы путь Неруды к социалистическому реализму – это и есть процесс становления нового метода. Этот процесс происходит в самом творчестве поэта, так же как в творчестве других поэтов и писателей. Такая постановка вопроса дает автору возможность гораздо глубже и полнее, чем это делалось до сих пор, исследовать творческий путь Неруды, дать справедливую оценку ряду его произведений, которые обходились некоторыми нашими критиками, а самое главное – на конкретном материале убедительно доказать, что возникновение и утверждение метода социалистического реализма в поэзии Латинской Америки – явление не навязанное и случайное, а естественное и закономерное. Все это удается критику еще и потому, что к поэзии Неруды он подходит не как бесстрастный эксперт, вооруженный набором измерительных инструментов, а как человек, влюбленный в эту поэзию и умеющий сообщить свое чувство читателю.

Подробно анализируя раннее творчество Неруды, тонко раскрывая эмоциональное содержание его трагической лирики, Салама выделяет одну особенность этой лирики, сыгравшую чрезвычайно важную роль в творческой эволюции поэта. Отражая антагонизм, господствовавший в отношениях между личностью и обществом, поэзия Неруды была в то же время с самого начала проникнута неприятием такого миропорядка, смутным ощущением связи человека с обществом, полуосознанным стремлением найти путь к людям и разрушить тюремную камеру одиночества, в которую заключает человека капитализм. Исследователь прав, называя эту тенденцию реалистической и подчеркивая, что именно она не давала поэту бежать от действительности и через все провалы субъективизма вела его к людям, к их страданиям и борьбе.

Сложную задачу перед исследователем творчества Неруды ставят его стихи конца 20-х – начала 30-х годов, вошедшие в два сборника с общим заглавием «Пребывание на земле», – хаотические, запутанные, полные беспредельного трагизма. Неудивительно, что именно эти стихи буржуазные критики объявляют вершиной творчества поэта. Но если попросту сбросить со счета десятилетнюю поэтическую работу, заключенную в этих сборниках, можно ли исчерпывающе объяснить то удивительное превращение, которое испытала в 1936 – 1937 годах поэзия Неруды, ставшего из поэта тоски и отчаяния певцом борьбы и победы?

Рассматривая поэзию этого периода, Салама ни в чем ее не прикрашивает: он видит ее пессимизм, безысходность, головоломную сложность формы. Но он видит и те накапливавшиеся в этих стихах гуманистические и в основе своей реалистические элементы, которые, придя в соприкосновение с революционной действительностью сражающейся Испании, позволили поэзии Неруды совершить такой стремительный взлет.

В главе «Незабываемый урок Испании» ярко изображен переворот, который произвела во всем мироощущении поэта героическая борьба испанского народа. Скупо используя биографический материал, автор уделяет главное внимание стихотворениям знаменитой книги «Испания в сердце». Анализируя эти стихи, он показывает, что, наполнившись новым, революционным содержанием, поэзия Неруды не утратила, а удесятерила присущую ей лирическую силу. В борьбе народных масс поэт впервые нашел ответ на мучившие его вопросы о месте человека в жизни, о возможности счастья людей на земле. «Суть жизненного урока, который поэт извлек из испанских событий, состоит в восприятии революционной нормы поведения, которую кратко можно выразить в словах: «борьба за счастье человека» (стр. 105). И эта норма поведения стала направляющей для поэта.

Салама справедливо указывает, что позиция, к которой пришел Неруда в результате испанских событий, во многом совпадая с позицией художников-коммунистов, еще не была ей тождественной. Революционные, мужественные и оптимистические стихотворения книги «Испания в сердце» не были еще освещены ясным и единственно верным мировоззрением. Упорной борьбе Неруды за овладение этим мировоззрением – борьбе, протекавшей не в кабинетном уединении, а в условиях активной политической деятельности среди тружеников Латинской Америки, Салама посвящает ряд проникновенных страниц. Он сжато характеризует основные этапы того пути, который привел поэта в ряды Коммунистической партии Чили, сделал его голосом своего народа.

Но основным материалом для исследователя и здесь остаются стихи Неруды.

Обстоятельный разбор произведений, созданных поэтом в конце 30-х годов и в период второй мировой войны, дает критику возможность наглядно показать, как, по мере сближения с народом и его передовыми силами, в творчестве Неруды по-настоящему расцветает органически свойственное его дарованию гуманистическое начало, как обогащается эта поэзия по-новому обретенным чувством родины, глубоким пониманием истории и несокрушимой верой в будущее. Мы видим, как поэзия Неруды, на своем неповторимом языке отображающая жизнь в ее неуклонном развитии, сама вторгается в эту жизнь, становясь орудием ее революционного преобразования. Так происходит становление метода социалистического реализма в поэзии Неруды.

Нельзя, однако, не пожалеть о том, что, подробно показав, как качественно изменилось содержание поэзии Неруды, автор исследования уделяет слишком мало внимания средствам образно-поэтического воплощения этого нового содержания, анализу новых поэтических приемов, изменениям в технике стиха. А ведь от кого, как не от критика, пишущего на том же языке, что и поэт, можно было ожидать особенно пристального внимания к этой стороне проблемы!

Почти половина книги посвящена всестороннему исследованию крупнейшего создания Неруды – его «Всеобщей песни». Подробно излагается история того, как в продолжение многих лет формировался замысел этого произведения, как он углублялся одновременно с духовным ростом Неруды, с расширением его поэтического кругозора. Автор приходит к обоснованному выводу, что за осуществление этого грандиозного, новаторского по своей сути замысла, охватывающего судьбы народов целого континента на протяжении многовекового исторического периода, мог взяться только поэт, вооруженный коммунистическим мировоззрением, стоящий на позициях самого передового метода литературы.

Рассматривая содержание «Всеобщей песни», критик тщательно прослеживает развитие различных тем этого многопланового произведения, специально останавливается на его сложной композиции. Конкретный разбор текста богат тонкими и точными наблюдениями, хотя порой излишне многословен.

Хочется остановиться на некоторых вопросах, решение которых в книге Саламы представляется нам спорным. Автор безусловно прав, когда он определяет жанр «Всеобщей песни», как эпопею, и полемизирует с теми критиками, которые, находясь в плену устаревших представлений, ставят под сомнение эпический характер этого произведения. Естественно и то, что в этой полемике он обращается к известным определениям эпической поэзии, данным Гегелем в его «Эстетике». Однако в конкретном применении этих определений, автору, как нам кажется, порой изменяет чувство историзма. Справедливо замечая, что нормативные положения Гегеля основаны, главным образом, на материале гомеровских поэм, Салама, тем не менее, стремится доказать, что «Всеобщая песнь» удовлетворяет почти всем этим положениям. При этом он упускает из виду, что новый эпос, рождающийся на высокой ступени развитая человеческого общества и являющийся в известном смысле результатом многовекового развития поэзии, вбирает в себя богатый опыт этой поэзии, видоизменяется и неизбежно приобретает ряд новых качеств, неизвестных классическому эпосу.

Стремление обосновать эпический характер «Всеобщей песни», исходя лишь из категорий гегелевской эстетики, с одной стороны, мешает критику раскрыть качественно-новые особенности «Всеобщей песни», как эпопеи нового типа, а с другой стороны, приводит его к ряду явных натяжек. Наиболее досадной из этих натяжек нам представляется категорическое утверждение Саламы о том, что героем «Всеобщей песни», ее главным действующим лицом является не кто иной, как сам автор, Пабло Неруда (стр. 187, 216). Этот тезис исследователь связывает с положением Гегеля, которое гласит, что эпическое действие не может достигнуть поэтической жизненности до тех пор, пока оно не сконцентрируется в каком-нибудь одном индивидууме.

В эпопее Неруды множество образов. Особое место занимает образ самого поэта, от имени которого ведется повествование, который присутствует во всех главах, связывая их воедино, а в некоторых главах играет центральную роль. Думается однако, что принципиальная особенность «Всеобщей песни» в том-то и заключается, что ни один из этих образов, ни одна личность, в том числе и авторская, не концентрирует в себе ее эпическое действие. Подлинным субъектом этого действия, героем эпопеи является весь многоликий и бессмертный народ Латинской Америки, идущий через века навстречу будущему.

Автору исследования, как нам кажется, не удалось с достаточной четкостью разрешить проблему взаимосвязи лирического и эпического начал в эпопее. Новый эпос – по крайней мере, в творчестве Неруды – является не просто «эпико-лирическим сочетанием» (стр. 221), а вырастает из лирики, вбирающей в себя огромное количество явлений окружающего мира, отзывающейся на них и потому оказывающейся способной решать эпические задачи.

На недостаточно ясном понимании лирической природы «Всеобщей песни» основано и чрезмерно прямолинейное применение к ее анализу известной формулы Ф. Энгельса о том, что реализм подразумевает, кроме правдивости деталей, верность передачи типичных характеров в типичных обстоятельствах. В критической литературе уже справедливо указывалось, что это важное положение не обладает эстетической универсальностью, и, в частности, едва ли может быть использовано для раскрытия сущности реализма в лирической поэзии. И действительно, когда Салама, довольно механически используя эту формулу, с ее помощью в одних случаях доказывает, что то или иное место «Всеобщей песни» носит реалистический характер, а в других случаях предлагает внести некоторые изменения в текст эпопеи, – то это далеко не всегда убеждает в правоте критика.

Последние главы исследования, посвященные творчеству Неруды 50-х годов, заметно уступают началу книги. Анализ произведений сменяется комментированием, показ всей сложности творческого пути поэта уступает место комплиментам. У читателя может создаться впечатление, что к моменту окончания «Всеобщей песни» становление социалистического реализма в творчестве поэта закончилось и его поэтическое развитие прекратилось. А ведь в действительности это далеко не так. Важнейшей особенностью социалистического реализма является то, что это метод живой, развивающийся, не останавливающийся в своем движении. За последние годы поэт прошел немалый путь, напряженно отыскивая новые средства для наиболее простого выражения больших и сложных мыслей, и об этих исканиях, даже если они еще не принесли результатов, равных «Всеобщей песни», следовало бы рассказать более подробно, не наводя на Неруду «хрестоматийный глянец».

Не во всем можно согласиться с тем толкованием, которое дает Салама последним стихотворениям Неруды, собранным в трех книгах под заглавием «Оды простым вещам». Глава, посвященная этим произведениям, называется «Новый, поразительный царь Мидас». Это название, по мысли автора, должно перекликаться со словами критика Амадо Алонсо, который назвал когда-то молодого поэта «царем Мидасом наоборот» за то, что он своей поэзией, в противоположность мифологическому персонажу, превращает не в золото, а в прах все, к чему прикоснется. Салама считает, что в «Одах простым вещам» Неруда выступает, как «новый царь Мидас», преображающий весь мир своим пером, как волшебник магической палочкой, наделяющий людей и предметы сказочным богатством цветов, красок, оттенков… Нам кажется, что в данном случае нарядная метафора увела исследователя с правильного пути. Какое бы то ни было романтическое приукрашивание действительности чуждо Неруде в «Одах простым вещам» так же, как и во всех других его произведениях. Секрет поэтической силы «Од простым вещам» кроется не в волшебном преображении вещей, а в том, что поэт открывает в этих простых вещах действительно присутствующее там глубокое содержание, показывает многообразный мир, стоящий за каждым простым явлением, раскрывает поэзию обычного.

Отдельные слабости и просчеты исследования Роберта Саламы легко объяснимы. Вряд ли их мог полностью избежать автор, идущий непроторенными путями в изучении творчества одного из больших и сложных поэтов современности. Закрывая книгу, думаешь не о ее частных недостатках, а о том значительном вкладе, который вносит она в разработку теории социалистического реализма, и о том, каким бесспорным свидетельством роста и зрелости передовой эстетической мысли в странах Латинской Америки она является.

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №2, 1958

Цитировать

Осповат, Л.С. Аргентинский критик о творчестве Пабло Неруды / Л.С. Осповат // Вопросы литературы. - 1958 - №2. - C. 231-235
Копировать