Античные сюжеты в романе А. Дюма «Граф Монте-Кристо»

Автор выражает благодарность С. Г. Карпюку и М. Н. Кирилловой.

Иллюстрацией интереса к античной культуре у современников А. Дюма можно считать тот факт, что одним из самых популярных, насколько можно судить по тиражам, произведений во Франции в 1811–1815 годах стал археологический роман «Путешествие младшего Анахарсиса по Греции» Ж.-Ж. Бартелеми, созданный в духе моды на античность [Prévot 2019: 51; Юнусов 2020: 19]. Представители аристократии и среднего класса, путешествовавшие в XIX веке в Италию, стремились к «the genuine sensation of Rome» [Boissier 1896: 5], то есть к «настоящему пониманию Рима», которое формировалось из впечатлений предыдущих путешественников, отрывков из И. Гете и Фр. де Шатобриана, вместе с общеизвестными, «школьными» примерами из классиков античности.

С момента публикации «Манфреда» Дж. Г. Байрона в 1817 году туристы предпочитали осматривать Колизей при свете луны или звезд [Szegedy-Maszak 1992], что является примером влияния современной литературы на восприятие памятников античности. Именно поэтому в романе «Граф Монте-Кристо» мы, вместе с Францем д’Эпине и Альбером де Морсером, встречаемся с Дантесом, которого часто сравнивают с героем Байрона, во время их ночной экскурсии в Колизее (часть 2, глава 13 «Видение»¹). Здесь уместно упомянуть мнемоисторический подход к изучению прошлого, сформулированный Я. Ассманом [Assmann 2011: 33], так как в данном случае мы говорим о прошлом, каким его помнили в ту или иную эпоху.

В этой работе нам бы хотелось рассмотреть, каким образом автор использует античные сюжеты (под этим мы подразумеваем прямое упоминание объектов античной культуры) в романе «Граф Монте-Кристо», выделить определенные категории среди этих аллюзий и обозначить причины, по которым были выбраны те или иные сюжеты.

Элементы античной культуры в тексте романа могут цитироваться очень пространно и «специально». Одам Горация отведено сравнительно много места в главе «Малый покой в Тюильри». Герцог де Блакас пытается убедить Людовика XVIII серьезно отнестись к подозрениям о набирающем силу Наполеоне. Людовик так поступать не желает и, вероятно, потому отвечает: «Canimus surdis» («Мы поем глухим»)². Это переделанная цитата из Эклоги X Вергилия: «Non canimus surdis…« («Не для глухих мы поем…»; перевод С. Шервинского); ранее же Дюма замечает, что Людовик «любил нехитрую шутку», что объясняет такую незамысловатую переделку стиха Вергилия. Обсуждая с герцогом де Блакасом, представляет ли Наполеон опасность сейчас или нет, Людовик вдруг просит его подождать, так как ему пришло на ум «пресчастливое замечание о Pastor quum traheret», то есть об оде Горация «Когда вез пастух…». Что это было за замечание, мы не знаем, так как автор уточняет лишь, что король записал несколько строк «мельчайшим почерком». Можно предполагать, что комментарий, который записал Людовик, относится к первым четырем с половиной строкам оды Горация, так как после, в ответ на слова де Блакаса о том, что к нему прибыл де Вильфор с тревожными новостями, Людовик то ли читает вслух тот отрывок, на котором он остановился, то ли просто отвечает на слова герцога пятой строкой: «Mala ducis avi domum« («При недобром знамении ты везешь домой»). Так Людовик комментирует сообщение о привезенных вестях и сами эти недобрые вести, им еще не выслушанные, со свойственным ему юмором.

Привлекшая внимание короля ода Горация — пророчество морского бога Нерея Парису, похитившему Елену, полное ожидания Троянской войны; в ней Нерей предупреждает Париса, как де Блакас — короля. Стоит отметить, что оды Горация, вызвавшие интерес Людовика, являются произведениями в описываемое время чрезвычайно известными. Их популярность демонстрирует и приведенное в мемуарах писателя письмо барона Дермонкура, адресованное мадам Дюма, где Дермонкур пишет:

В один день или в следующий обстоятельства переменятся. Спросите у Вашего сына, я полагаю, он сейчас уже большой мальчик, и он Вам скажет, что есть такой латинский автор, по имени Гораций, который писал, что после дождя будет хорошая погода («Мои мемуары», глава 63), —

подразумевая оду Горация к Вальгию Руфу («Не вечно дождик крупный льется…»; перевод А. Фета). Именно в силу такой повсеместности этих произведений последний вопрос Людовика к де Блакасу о 31-й строке оды с пророчеством Нерея³ вызывает недоумение. Действительно, Нерей сравнивает Париса с оленем, который, завидев волка, забывает о еде; однако Нерей в строке, о которой спрашивает король, говорит уже про Париса. Именно троянский царевич побежит, но дыхания ему хватать не будет:

Ты же, словно олень, что, увидав волков
В дальнем луга краю, мчится, траву забыв, —
Так и ты побежишь, трус, запыхавшийся:
Не такой, как с Еленою!

(Перевод Н. Гинцбурга)

Приведем еще один пример прямого цитирования античного произведения, но более краткого. Монте-Кристо, покидая Гайде, цитирует стих Пиндара о любви юной девушки:

1. Здесь и далее цитаты из романа «Граф Монте-Кристо» приводятся в переводе Л. Олавской и В. Строева.[↩]
2. Если не указано иное, то перевод сделан нами.[↩]
3. »Я хотел посоветоваться с вами об этом стихе: Molli fugiens anhelitu («ты побежишь, слабый дыханием»). Полноте, дело идет об олене, которого преследует волк. Ведь вы же охотник и обер-егермейстер; как вам нравится это Molli anhelitu?»[↩]