Американский романтизм и современность
А. Н. Николюкин, Американский романтизм и современность, «наука», I. 1868, 411 стр.
Изучение романтического периода в истории литературы США – насущная задача советской американистики. Оно необходимо по многим соображениям, прежде всего потому, что в ту эпоху закладывались основы американской национальной литературы, без осмысления которых невозможно правильное понимание ее дальнейшего развития. Разумеется, существуют сотни книг и статей, написанных американскими буржуазными литературоведами и критиками. Однако отсутствие подлинно научной методологической основы, тенденция «подтягивать» историю литературы к модернистским философским концепциям в значительной степени обесценивают эту почти «массовую» продукцию американских университетов и научных центров. Интерес же советских исследователей к разным эпохам в истории литературы США распределяется неравномерно. Наибольшее внимание привлекает к себе первая половина XX века и современность. Наименьшее – эпоха романтизма. В сущности, у нас нет ни одной работы, где бы давалась сводная картина литературных процессов в Америке первой половины XIX века1. Название книга А. Николюкина «Американский романтизм и современность» (имеется в виду ваша современность, XX век) соответствует авторскому замыслу: изучить кардинальные явления литературы американского романтизма, и на этой основе рассмотреть связь романтического наследия с современным сознанием.
А. Николюкин оперирует огромным историко-литературным и литературоведческим материалом. Опираясь на этот материал, он предлагает читателю новую концепцию возникновения и эволюции американского романтизма, подвергает решительному пересмотру стойко укоренившиеся оценки и мнения. (Особенный интерес представляет в этом плане предложенная А. Николюкиным интерпретация творчества Эдгара По.) Он обстоятельно анализирует явления американского романтизма, не освещенные должным образом в советском литературоведении: романы Чарлза Брокдена Брауна, романы и рассказы Н. Готорна, «Уолдею Торо, романы Мелвилла «Марди» и «Пьер» и т. д.
Полемика А. Николюкина с американскими литературоведами и критиками почти всегда убедительна. Ему удалось показать методологическую несостоятельность многочисленных попыток субъективного и явно тенденциозного истолкования романтического наследия, предпринятых «новыми критиками», «чикагской школой», неофрейдистами, «мифологами» и иными направлениями. В то же время автор бережно и с должным уважением относится к достижениям прогрессивной американской критической мысли прошлого и настоящего.
В своей работе А. Николюкин предлагает целый ряд новых оценок, дает новое осмысление весьма важных процессов и явлений в истории американской литературы романтической эпохи. По большей части его концепции хорошо аргументированы. Но некоторые важные положения работы А. Николюкина носят дискуссионный характер.
Выделим прежде всего вопрос о возникновении американского романтизма. До сих пор в советском литературоведении считалось, что американский романтизм возник на базе сложных и многообразных процессов, происходивших в различных сферах общественной жизни буржуазно-демократической Америки конца XVIII – начала XIX века. А. Николюкин предлагает считать, что послереволюционное общественное развитие в данном случае не столь существенно и что романтизм возник непосредственно в недрах революции. Его аргументация такова: Филипп Френо – первый американский романтик. Френо начал писать в 1770-е годы. Следовательно, романтизм возник в эпоху революции и является ее продуктом. Процитируем дословно: «…Если вспомнить, что свои патриотические и романтические стихи Френо создал еще в 70-е годы, то возникновение романтизма в литературе США следует отнести к эпохе американской революции».
В этой гипотезе, однако, не все приведено в соответствие с фактами. Начать хотя бы с «романтизма» раннего творчества Френо. В прежних своих работах, да и в этой тоже, автор убедительно и доказательно говорит о том, что Френо в годы революции и войны за независимость был самым ярким представителем революционного классицизма. Новая гипотеза требовала либо отказа от этого представления, либо «примирения» классицизма с романтизмом, либо, так сказать, помещения классицизма «внутрь» романтизма.
Однако попытки как-то совместить романтизм с классицизмом ведут к терминологической путанице. На стр. 15 Френо именуется «провозвестником» романтизма, на 33-й – мы узнаем, что в своих ранних стихах он «отдал дань эстетическим принципам английского классицизма», на 35-й – автор сообщает, что Френо может быть назван «крупнейшим представителем американского революционного классицизма», на 36-й – что «складывающийся в поэзии Френо художественный метод точнее всего было бы определить как ранний революционный романтизм». Тут же читатель узнает, что особенность раннего романтизма в США состоит в «переплетении революционно-классицистических и романтических тенденций». На стр. 39 сказано, что в 1779 году Френо создал свою лучшую романтическую поэму, а на 43-й – что в середине 1790-х годов он был «ярким представителем революционного классицизма в поэзии». Наконец, на 46-й стр. упоминается, что Френо был «поэтом переходного периода», который «сочетал…».
Предположим, однако, что мы приняли гипотезу, в соответствии с которой американский романтизм возник непосредственно в ходе революции. Какие научные перспективы она нам сулит при изучении дальнейшей его судьбы? Прошло какое-то время, ушел со сцены Френо, а вместе с ним и романтизм. А потом, согласно А. Николюкину, «после почти двадцатилетнего перерыва в начале 20-х годов XIX в. наблюдается как бы второе рождение романтизма на американской почве». Итак, романтизм сначала «как бы умер», а затем «как бы родился» заново, решительно не вспомнив при этом о Френо. Объяснение, которое А. Николюкин дает этому последнему факту, заключается в том, что «Френо создавал свои романтические стихи слишком рано».
Однако такое объяснение, да и вся гипотеза происхождения американского романтизма нуждаются, видимо, в существенных уточнениях.
Полное и всестороннее исследование американского романтизма и его взаимоотношений с современностью – задача, которая не может быть осуществлена одним исследователем в одной, пусть и солидной, работе. Она потребует длительного усилия многих специалистов. Понимая это, автор не мог не произвести ограничения материала или задачи или того и другого. А. Николюкин произвел такое ограничение, о чем и уведомил читателя во введении. «Настоящая книга, – пишет он, – не история американского романтизма и не собрание монографических исследований о крупнейших романтиках в литературе Соединенных Штатов… Автор сосредоточил свое внимание на тех вопросах, которые, как ему представляется, остаются поныне живой частью творчества писателей-романтиков… Автор стремился отобрать в творчестве американских романтиков прежде всего то, что может вызвать интерес нынешнего читателя и исследователя».
Едва ли следовало объединять в рамках единого критерия при отборе материала интересы «нынешнего читателя и исследователя». Читателя берущего в руки роман Готорна или томик стихов По, привлекает их эстетическая и познавательная сторона. Исследователя, занятого изучением каких-нибудь частных проблем американского романтизма, могут заинтересовать, скажем, сочинения Мэтьюза или эссе Кларка, давным-давно позабытые в силу своей незначительной художественной ценности. На наш взгляд, живой читательский (и даже исследовательский) интерес не может быть главным критерием при выяснении значения тех или иных сторон классического культурного наследия для современности. Связь современности с прошлым гораздо сложней.
Когда речь идет о связи американского романтизма с современным сознанием, исследователь обязан в первую очередь рассмотреть те социальные, философские, нравственные, эстетические идеи, которые направляли движение романтической мысли на разных этапах ее развития, определяли самое специфику романтической литературы. С этой точки зрения некоторые пробелы в работе А. Николюкина вызывают сожаление. Так, например, «обойденными» оказались философия трансцендентализма и творчество Эмерсона. И дело здесь не только в том, что судьба трансцендентальной теории в Америке весьма поучительна и имеет самое непосредственное отношение к современности, но еще и в том, что без осмысления трансцендентализма и его роли в духовной жизни Америки середины XIX века затрудненным оказывается правильное понимание романтического движения 1840-х и 1850-х годов, где каждое явление имеет определенную ориентацию относительно трансцендентального учения. Главы о Готорне, Мелвилле и Торо, на наш взгляд, пострадали от этого упущения.
Достойно сожаления и то обстоятельство, что в книге «пропущены» морские романы Ф. Купера. Морской роман был в свое время для американского романтизма великим открытием.
Купер основал жанр, которому суждено было прожить долгую жизнь и сыграть важную роль в истории американской и мировой литературы. В традиции американского литературного маринизма много значительных имен: Купер, Дана, Мелвилл, Джек Лондон, Хемингуэй и десятки других, менее известных. Купер и шедшие по проложенному им пути Дана и Мелвилл не просто разработали новый романтический жанр. Они открыли для литературы огромную область национальной действительности. Достаточно вспомнить, что в те времена, о которых идет речь, американские китобойные суда составляли 80 процентов мирового китобойного флота, а в Области торгового мореплавания американцы уступали только англичанам. В первой половине XIX века жизнь огромного количества американцев была связана с морем и мореплаванием. Именно здесь обнаружили себя с особой остротой многие характерные противоречия национальной действительности, становившиеся предметом творческого осмысления в литературе.
Можно только – пожалеть, что эти особенности американского романтизма выпали из поля зрения автора.
Однако это, вероятно, неизбежные недостатки всякого исследования, пытающегося привести в систему сложные и противоречивые явления, составляющие целую эпоху в историко-литературном развитии нации, да еще при необходимости переоценки многих из них. Естественно, что некоторые разделы убеждают нас до конца в безусловной правоте автора; другие нуждаются в более основательной аргументации, а иногда и в пересмотре кое-каких представлений.
А. Николюкин написал полезную и нужную книгу. Он, так сказать, заложил первый крупный блок в фундамент подлинно научного изучения американского романтизма, создал труд, в котором американский романтизм изучен не только в отдельных своих проявлениях, но как эпоха, взятая в целом. Разумеется, впереди еще длительная работа, требующая соединенных усилий многих специалистов. Предстоит дополнительная разработка общих и частных концепций, объясняющих природу, характер и эволюцию сложного комплекса явлений, который принято обозначать термином «романтизм». А. Николюкин своим исследованием положил начало этой работе.
г. Ленинград
- Опыт, предпринятый ИМЛИ в первые послевоенные годы («История американской Литературы», т. I, Иэд. АН СССР, М. 1947), показал, что невозможно создать научную историю американской литературы без предварительной разработки всех этапов историко-литературного процесса.[↩]