Актуальные проблемы сравнительного литературоведения

«Проблеми на сравнителното, литературознание», София, Изд. БАН, 1978, 322 с.

Последние десятилетия ознаменованы значительными успехами марксистского сравнительного литературоведения. Опубликованы фундаментальные теоретические труды, широко и успешно осуществляются конкретные исследования взаимосвязей отдельных литератур, типологических схождений и генетических связей между ними. Немало сделано в этом отношении и литературоведами Болгарии, свидетельством чего является сборник «Проблемы сравнительного литературоведения».

Как пишет Е. Георгиев в статье, открывающей книгу, сравнительное литературоведение «призвано выполнить исключительную роль в современном литературном процессе» (стр. 29). Оно помогает взаимному познанию и сближению народов, способствует распространению опыта литератур социалистических стран, утверждению принципов социалистического реализма.

Е. Георгиев считает, что следует ставить вопрос об особой научной дисциплине: «Общее и сравнительное литературоведение занимается процессами и явлениями литературы в их целостности и в их взаимоотношениях, типами творчества, авторами и произведениями, международными литературными связями в прошлом и настоящем, отражением отношений между народами в литературе» (стр. 9). Задачи сравнительного изучения здесь определены четко и точно; далее в статье они конкретизированы. Но автор не разграничивает общее и сравнительное литературоведение. Сравнительное литературоведение – отдельный раздел науки или особый угол зрения, особый подход? На этот вопрос, как известно, давались различные ответы. И. Неупокоева в монографии «История всемирной литературы» (1976) писала о сравнительном подходе и о его принципах. Словацкий ученый Д. Дюришин один из разделов своей книги «Теория сравнительного изучения литературы» назвал – «Место в литературоведении». Он подчеркивал: «В противоположность относительно «автономному» толкованию литературной компаративистики мы считаем, что компаративистика расширяет традиционную зону деятельности национально-литературной истории, является ее органичной составной частью и направлена к постижению процесса на уровне высших литературных единиц» ¹. Для румынского ученого А. Димы сравнительное литературоведение – особая историко-литературная дисциплина, входящая в состав более широкой науки о литературе, трактуемой в самом общем смысле этого термина².

И все-таки, очевидно, что для выделения сравнительного изучения в особую дисциплину нет достаточных оснований, хотя это и не отнимает у такого изучения права на свою специфику, свои задачи, свое сферы исследования. Хотелось бы подчеркнуть, что сравнительный подход предполагает рассмотрение той или иной национальной литературы в широком контексте.

Проблема отражения жизни того или иного народа в другой литературе (или литературах) рассмотрена в статье Е. Георгиева во всей ее сложности и многогранности; высказан ряд интересных соображений о художественном переводе как о важнейшей форме взаимодействия литератур.

Представляется принципиально важным то, что Е. Георгиев четко разграничивает генетические и контактные связи. Что же касается типологических схождений, то болгарский ученый считает: литературная типология является областью теории литературы и сравнительного литературоведения. Исследователь выступает как против полного отождествления сравнительного изучения с типологией, так и против их противопоставления. Он показывает специфику типологического аспекта и вместе с тем его связь с другими аспектами, в частности с исследованием литературных контактов и генетических связей.

Сравнительное изучение обогащает возможности понимания специфики конкретных национальных литератур. Возникает потребность проверить его возможности через «возвращение» к национальным литературам или, точнее, через соотнесение с их потребностями, требованиями и нуждами. Этому и посвящена статья Б. Ничева «Сравнительное литературоведение и национальные литературы». Автор исходит из того, что «сравнительный момент, взятый сам по себе, заложен уже в природе художественного восприятия» (стр. 31), в соотнесении действительности и ее художественного отражения. Одну из трудностей исследователь видит именно в том, чтобы «отграничить в сравнительном литературоведении моменты особой методики от стремления этой методики обособиться в отдельную дисциплину» (стр. 32)

Подвергая критике современную буржуазную компаративистику, Б. Ничев говорит о необходимости преодоления догматической пространственно-временной ограниченности. При этом дается ссылка на работы В. Жирмунского и Н. Конрада, которые расширили рамки сравнительного изучения и показали необходимость соотнесения литературных феноменов, принадлежащих к различным временам и регионам.

Существенный недостаток традиционной буржуазной компаративистики Б. Ничев видит и в том, что она не смогла постичь исторический характер категории художественности. Художественный феномен не является окаменевшей, раз навсегда определенной данностью. Это особенно важно учитывать при сопоставлении явлений разных эпох и разных регионов, а также при изучении функционирования этих явлений.

Б. Ничев верно замечает, что сравнительное изучение должно вести к постижению сущности историко-литературного процесса. Но для осуществления этой задачи необходимо опираться на достижения современной поэтики. Такие понятия, как, скажем, целостность литературного произведения, образ автора, художественное время и художественное пространство, должны постоянно присутствовать в сопоставительных штудиях.

Б. Ничев говорит еще об «одном явлении, очень важном для литературной теории», – о повторяемости в литературном процессе, ведущей к более глубокому пониманию закономерностей его развития. Речь идет не о механическом повторении, а об обнаружении сходных ситуаций при общей стадиальной близости изучаемых явлений, где выступают единые причинные зависимости³.

Рассматривая особенности развития южнославянских литератур, Б. Ничев оперирует понятием инварианта. Ученый говорит о различных уровнях изучения историко-литературного процесса, о разных типах историко-литературных закономерностей, литературно-исторической инвариантности. Но более всего интересует Б. Ничева вопрос о тех возможностях, какие представляет сравнительное изучение для обогащения и расширения картины национального литературного развития. На конкретных примерах он показывает своеобразие исторического развития болгарской, сербской, хорватской литератур XIX века, которые «начинают с вершин» (Прешерн, Негош, Мажуранич, Ботев). По существу речь идет об ускоренном литературном развитии, о «развитии по модели айсберга»: «над поверхностью возвышаются только вершины, а их массив скрыт глубоко под бескрайними водами народного искусства слова» (стр. 45). Для того чтобы разобраться в этих процессах, считает Б. Ничев, нужна «более сложная литературно-историческая оптика, нужна прежде всего сравнительная перспектива и глубина литературно-исторического подхода» (стр. 44).

Особое место в сборнике занимает статья В. Смоховской-Петровой, посвященная парижским лекциям Адама Мицкевича о славянских литературах.

Об этих лекциях написано уже немало. Болгарская же славистка анализирует их в широком контексте общеевропейской культуры той эпохи.

Кроме того, труд Мицкевича она исследует, причем очень подробно, в исторической перспективе.

Таким образом, контексты генетический и функциональный взаимно дополняют друг друга.

Главное внимание В. Смоховска-Петрова уделяет исследовательской методологии и методике Мицкевича, особо акцентируя те моменты, которые сохраняют свое значение и в наши дни. Мицкевич рассматривал славянство, его историю и литературу в тесной связи с общеевропейской действительностью. Широко пользуясь приемом сопоставления, он свою цель видел в том, чтобы показать своеобразие славянских литератур в целом и каждой из них в отдельности. Для Мицкевича славянская литературная общность – реальность, объективный факт. В этом отношении он был солидарен с другими выдающимися славистами своего времени, например с Шафариком, хотя в ряде частных вопросов между ними имеются и серьезные расхождения.

В. Смоховска-Петрова убедительно доказывает, что в своих лекциях Мицкевич создал целостную историко-литературную концепцию. Им было высказано много глубоких мыслей об историческом пути славянских культур, об их роли в истории Европы, вкладе в европейскую культуру.

Ряд статей сборника посвящен конкретным проблемам истории болгарской литературы. Н. Драгова пишет о типологии и истории жанра хроники в балканских литературах эпохи османского владычества и делает вывод о том, что хроники служили задаче укрепления сил сопротивления завоевателям. Как показывает автор, этот жанр связан с отношением к литературному наследию как к общебалканскому достоянию. В статье говорится также об источниках отдельных хроник, их художественном своеобразии, отражавшем характерное для средневековых хронистов видение мира, поставлен вопрос о границах текста.

В работе Л. Боевой «Софроний Врачанский и Досифей Обрадович (Две автобиографические повести в двух славянских литературах)» типологическое исследование проводится на различных уровнях.

Тип писательской личности, типология жанра, становление метода просветительского реализма в славянских литературах, общность средств выражения – вот круг проблем, которые рассматривает Л. Боева. Речь идет не о случайных, спорадических аналогиях, а о выявлении в структуре конкретных произведений отражений сходства историко-литературных ситуаций.

Сложные процессы, связанные с созданием нового жанрового синтеза, с постоянным взаимопроникновением жанров, с разрушением жанровых канонов в наше время, – вот тема статьи Хр. Балабановой. Лиризация прозы, выявляя общие тенденции в развитии новейшей литературы, в каждом конкретном случав приобретает особые формы, обусловленные рядом причин, в том числе национальной традицией. Хр. Балабанова подчеркивает, что изучение трансформационных процессов в эпике связано с вопросом о художественном решении социальных конфликтов, с «социологией жанра». Сопоставление романов А. Страшимирова «Хоровод» и В. Ванчуры «Поля пахоты и битвы», проведенное автором, позволяет увидеть своеобразие двух художественных решений, двух художественных систем – при всем их сходстве.

Типологический подход лежит и в основе статьи В. Атанасовой «Тема войны в «Огне» Анри Барбюса и «Холере» Людмила Стоянова». Содержание работы шире ее заглавия: речь идет не только о тематическом сходстве, но и о многих других родственных компонентах двух сложных художественных систем,

В нескольких статьях сборника анализируются контакты болгарской литературы с другими славянскими, балканскими и западноевропейскими литературами. Работа М. Жечева содержит информацию об основных фактах, характеризующих развитие болгаро-греческих литературных связей и взаимоотношений после победы социалистической революции 9 сентября 1944 года. Проникновению английской литературы в Болгарию в XIX и начале XX века посвящена сравнительно небольшая, но богатая фактами статья Р. Русева. В ней говорится о восприятии в Болгарии произведений Шекспира, Дефо, Свифта, Бернса, Байрона, Шелли и Теннисона. Болгаро-английские литературные связи предстают как сложная, динамичная, постоянно развивающаяся система. П. Велчев исследует отношение болгарской литературы к Сервантесу, в частности поэтические воплощения образа Дон Кихота. Особое внимание уделяет он сложной диалектике национального и интернационального, взаимодействию различных национальных традиций. По мнению П. Велчева, все образы «болгарских Дон Кихотов», созданных К. Величковым, Н. Раиновым, А. Разцветниковым, П. Стефановым, С. Цаневым, Л. Левчевым, С. -Х. Караславовым и некоторыми другими поэтами, – восходя к одному источнику, обладают неповторимым своеобразием. П. Велчев показывает, что болгарские перевоплощения Дон Кихота сочетают черты национальной художественной специфики с универсальностью литературного мышления и приобщают болгарскую литературу к мировому литературному процессу.

Есть в рецензируемой книге и исследование, выходящее за рамки собственно литературоведческой проблематики. Это очерк Д. Аврамова «В поисках национального стиля. Болгарское искусство на рубеже двух эпох». Д. Аврамов исходит из того, что «явления духовной культуры органично связаны» (стр. 265) и нуждаются в комплексном изучении. Типологические схождения здесь исследуются в связи с вопросом о сложной художественной картине мира, о способе мышления, характерном для данной системы культуры. Новое наполнение получает и столь важное понятие контекста. Речь идет и о типологических схождениях между искусством разных стран, и – главным образом – об общих идейно-стилевых тенденциях, присущих разным видам болгарского искусства. Хотелось бы отметить разделы в статье, посвященные теме города в болгарском искусстве, борьбе против академизма, отрицанию «бытовизма» и «этнографизма», а также специальный раздел о «сентябрьской поэзии». Особо интересуют Д. Аврамова новые «поэтические средства», развитие и усовершенствование языка различных искусств.

Книга «Проблемы сравнительного литературоведения» явилась своего рода итогом работы, проделанной болгарскими литературоведами за определенный период. Уже после ее выхода в свет появились новые исследования. На некоторые из них хотелось бы обратить внимание.

В журнале «Литературна мисъл» были опубликованы статьи Б. Ничева и И. Конева, посвященные истории болгарского сравнительного литературоведения.

Думается, что статью Б. Ничева можно считать основой будущего большого историографического труда. Исследователь показывает, что «возникновение и развитие болгарского сравнительного литературоведения и как теоретической дисциплины, и как литературоведческой практики – длительный и сложный процесс, связанный с формами и степенью созревания литературного мышления и с проблемами и запросами болгарской общественной жизни» ⁴. В славянских странах, пишет автор, сравнительное литературоведение кристаллизуется не в недрах истории литературы, а складывается как национальная идеология.

Рассматривая основные этапы истории сравнительного литературоведения в Болгарии, Б. Ничев говорит о его активной роли в развитии национального самосознания, о сложных взаимоотношениях между ним и литературой. Хотелось бы отметить точность и глубину характеристик конкретных явлений, содержащихся в этой концептуальной, ставящей важные теоретические вопросы статье.

В очерке И. Конева рассказывается о видном болгарском литературоведе Е. Георгиеве⁵, деятельность которого широко известна далеко за пределами Болгарии.

В последнее время не раз высказывалась мысль о том, что сравнительное литературоведение обогащается за счет родственных гуманитарных наук, что оно взаимодействует с некоторыми новыми направлениями современной гуманистики. В этом отношении большой интерес представляет книга П. Русева «Елин Пелин. Художественное видение и творческое своеобразие». Автор этого исследования ставит и убедительно решает вопрос о роли творческой индивидуальности в процессе литературного взаимодействия. Литературные контакты предстают как целенаправленный процесс, в котором особо выявляет себя сознательная активность воспринимающего субъекта, своеобразие его видения мира. «Плодотворное литературное влияние почти всегда осуществляется в результате продолжительной и системной, часто вполне сознательной работы с произведениями воздействующего писателя» ⁶. П. Русев ставит вопрос о том, что литературное влияние не следует отделять от проблемы единства творчестве и восприятия. Так возникает содружество психологи» творчества и сравнительного литературоведения, на стыке двух неук рождается новое направление в исследовании литературных связей.

Конечно, работы, о которых игла речь выше, не могут дать полноте представления о том размахе, с каким ведется в современной Болгарии; сравнительное изучение литератур. Но и они свидетельствуют о том, что нанят болгарские коллеги успешно трудятся над решением актуальных проблем.

г. Дрогабыч

1. Диониз Дюришин, Теория сравнительного изучения литературы, М., «Прогресс», 1979, с. 76.[↩]
2. См.: А. Дима, Принципы сравнительного литературоведения, М., «Прогресс», 1977, с. 21 – 39.[↩]
3. Ср.: Е. М. Жуков, Очерки методологии истории, М., «Наука», 1980, с. 75.[↩]
4. Б. Ничев, Към история на българското сравнително литературознание… – «Литературна мисъл», 1980, N 10, с. 32.[↩]
5. И. Конев, Емил Георгиев и българското сравнително литературознание. – «Литературна мисъл», 1980, N 1.[↩]
6. П. Русев Елин Пелин, Художествено виждане и творческо своеобразие. София, 1980, с. 87[↩]