А. Рудалев. 4 выстрела

Книга Андрея Рудалева «4 выстрела», по замыслу претендовавшая на прославление нового реализма, по исполнению получилась… памфлетом.

Вместо определения роли нового реализма в связи с окончанием его творческой практики (о чем «Вопросы литературы» писали в 2017 году, cм.: [Тимофеев 2017]), Рудалев зачем-то снова пропагандирует его революционно-прогрессивное значение. Вместо того чтобы осветить дискуссию вокруг нового реализма в критике и литературоведении, ссылается исключительно на мнение З. Прилепина, игнорируя высказывания и критиков В. Пустовой, С. Белякова, А. Ганиевой, и основоположников направления С. Шаргунова и Р. Сенчина, и родоначальника термина С. Казначеева.

Поэтому определение нового реализма оказывается поверхностным и эстетически неразвитым. Критик выдвигает три тезиса-обоснования этого мнения: 1) новый реализм преодолевает пустоту постмодернизма, 2) является чем-то новым в литературе, 3) возвращает литературу к реализму.

Согласиться можно только с первым тезисом: о попытке преодоления постмодернизма. Второй тезис Рудалев не доказывает, хотя много говорит о миссии нового реализма. Третий тезис изначально нефункционален. Но по порядку.

Новым у новых реалистов Рудалев считает фиксацию новых реалий быта: «новые писатели» не были «ни обольщены, ни оглушены <…> новыми реалиями» (с. 12). Но в этом нет ничего нового: меняется мир, меняются поколения, «дети» лучше ориентируются в своем времени, чем «отцы». Обычный поколенческий конфликт. То дети перегибают: «…»до нас не было ничего», литература началась с чистого листа». То взрослые: «…высокомерные литдеятели, прибравшие к рукам должности и премии, долгое время именовали варварами все новое писательское поколение. Хотя оно ничего не разрушило — скорее наоборот, пришло с иной миссией» (c. 13).

Но никакой новой миссии не случилось. Рудалев с гордостью вспоминает, как новые реалисты ходили сбитой компанией по Липкам: «…довольно-таки внушительная группа крепких мужчин, державшихся всюду вместе» (c. 497). Да, молодым мужчинам это свойственно. Но само по себе не означает нового видения. Они предприняли попытку наполнения старых литературных форм (тезис о возвращении к реализму) современным материалом. Но по-настоящему новое в литературе требует и новых, только ему присущих форм выражения.

Потому неверен тезис о реализме, к которому якобы можно вернуться. Реализм — вообще достаточно спорный литературоведческий конструкт. Так, по мнению В. Толмачева, в западной литературе реализма не было, а были этапы развития и трансформации романтизма.